... две темно-гнедых, быстроногих лошадки мирно пощипывали сочную апрельскую зелень, едва слышно фыркая бархатными носами. Долгожданный отдых вполне заслужен, хотя, животные были не особенно довольны: и какого леприкона их требовалось уводить сюда, за полуразрушенные стены и ограды, когда за пределами этого глухого сада есть такая чудесная, "буйная" полянка? Благородным зверям было невдомек, что само их присутствие, в сущности, уже есть определенный риск. А если приедут не те? А что, если в этом случае  лошади обнаружат свое присутствие "классическим" нервным ржанием? Да ведь и в лесу их не оставишь... Как потом выбираться сопровождающему. Крепкий, коренастый русоволосый ирландец с чуть загорелой кожей, кстати, этот самый "фактор риска" бдительно пас, практически не покидая сада. Лишь иногда, на минуту-другую, дабы убедиться, что с Леди все в порядке...
- Не волнуйся, Шон. Мы здесь одни. Оставайся там и придержи лошадей в случае чего.
Молодой мужчина лишь понимающе кивнул, бросив нечто вроде "хорошо", но невозмутимость его была лишь иллюзией. Стоит только заглянуть в нетемные, медово-карие глаза, чтобы тут же обнаружить бесконечный океан мерно плещущейся тревоги. Их последняя надежда, их последний долг перед подавленной страной ужасающе тихо сидела перед массивным кельтским крестом, легко прикасаясь к нему вытянутыми руками. Почти любовно-медленно скользя аристократично тонкими, бледными пальцами по искусному орнаменту. Почти отчаянно, неспешно, негромко разговаривая на древнекельтском наречии. Вероятно, молилась. А, может, просто рассказывала - как католики исповедовались. Сопровождающий не слышал. В горле настойчиво стоял ком, разрывавший душу на части от мерзкого чувства горечи и неизвестности за судьбу принцессы. Но Шон Крэнстон был упрямее. И потому единственное, во что он вслушивался, было звуками со стороны леса.

- Леди! Всадник...
Риан поднялась на ноги, отряхивая и расправляя подол скромного, даже совсем простенького дорожного платья, темно-серого, словно насыщенный, глубокий графит. Да, одета почти как простолюдинка. Наметанный глаз отличит в ней пусть совсем небогатую, но все же не крестьянку лишь по той причине, что сшита одежда на совесть, очень и очень добротно. Но и не увидеть за скромным облачением ровным счетом никакой яркости иль красоты.  И это, право, так хорошо! Очень хорошо... Меньше всего высокородная дочь Эйры нуждалась в любопытстве чужих глаз. Особенно зловредным бы было внимание мужчин - так ведь и до беды недалеко. Ни единой ноткой беспокойства не отозвался мелкий вздох в груди, когда на территории капища появился незнакомец. Аккуратный взгляд из-под капюшона - автоматическая констатация фактов: вполне высок, строен, подтянуто статен, одежда этого ничуть не скрывает. Длинные, слегка вьющиеся темные волосы. Надо же, почти как у нее, за тем лишь исключением, что в случае ирландки в цвете очевидно главествует медный перелив, столь характерный для ее народного фенотипа. Деликатно подметив про себя, что посланник, что бы ни говорил и как ни улыбался, немного не в духе, Риан мягко опустила бледнокожую ладонь на широкое плечо своего спутника:
- Не стоит...  Думаю, все в порядке.
Итак, что еще заметит французский посланник помимо скромнейшего скрытного облика и абсолютно "музыкальной" кисти руки, так это то, что голос у девушки необыкновенно мягкий, в меру бархатистый, с ровным тоном истинно королевского спокойствия. Доброжелательный, но лишь слегка, ненавязчивой громкости, но поставленный очень четко. "Громила" мгновенно смиреет, отодвигаясь в сторону. 
- Риан О'Брайн.
Невесомо легкое, неприметное движение второй ладони, и капюшон с еле слышным шорохом спадает за спину. Пожалуй, теперь мсье незнакомец просто-напросто забудет, сколь неприхотливо облачена особа королевской крови. Длинная, роскошно шелковистая темная медь волос, струившаяся по плечам и явно ниже, далее под грубоватую ткань плаща, естественно сияющая, вовсе не болезненная белизна нежной кожи, полное отсутствие часто характерных для рыжеволосых людей веснушек, аккуратно овальное лицо с тонкими чертами и чувственной линией губ - и темно-зеленые, почти изумрудные глаза... Он вообще этой одежды не заметит, а спустя это ошеломляющее мгновение поймет, к чему этот глубокий капюшон средь пока еще бела дня. Учитывая власть инквизиции и внешность принцессы - более, много более чем разумная мера.

Шону хотелось рассмеяться. С невеселым, честно говоря, подтекстом. Все они, мужчины, все до одного реагировали на Леди приблизительно одинаковым образом. Во всяком случае, очень схожим. Неудивительно, что еще тогда, в те благословенные, последние годы относительного перемирия, когда принцессе шел шестнадцатый год, к ней уже спешили посвататься самые видные и влиятельные юноши и мужчины - ирландцы, шотландцы, испанцы, португальцы, итальянцы... словом, страны как ближайшие, так и более далекие, однако, все - имеющие неслабый выход к морю. Хотя тогда она, Риан, была еще совсем юной, немножко менее складной, вполне красивым, конечно... ребенком. Тогда королевская чета сочла, что вполне можно подождать еще два года. А вот как минет семнадцать - так и быть свадьбе. Мистер Крэнстон тихо вздохнул: да, замуж венценосной дщери было, конечно, рановато, но кабы знать! Если бы король знал, что всего спустя полгода почти вся его семья будет вероломно отправлена в Нижние миры - невинно убиенна наверняка раньше положенно срока... Уж лучше бы дочь была при муже да при новой родне. Вероятнее всего, за границей, пока правитель земель Эйры еще был у дел. Не металась бы несчастная уже пять лет как - сначала самая глушь Ирландии, затем, казалось бы, повезло - Шотландия, пусть там частично и хозяйничали треклятые сасанахи. Там все еще множество сопротивляющейся знати и целых графств и отдельных земель, по-прежнему не подчиняющихся английской короне! Но нет, и там с каждой утекающей половиной года становилось все менее и менее безопасно. Будь несчастная просто этнической ирландкой - так это полбеды, и в Шотландию бы бежать не пришлось. Но являясь тем, кто она есть... Эйра, и он вынужден отдать ее прямо в лапы тамплиеров! Они вынуждены... они все, кто на протяжении этих злосчастных пяти лет прилагали массу усилий, чтобы сохранить последнего настоящего монарха своей земли живой и невредимой.
А сама мисс О'Брайн давно и горестно этим тяготилась. Сколько еще ее людей должны подвергнуть себя такой опасности, как Шон? Как и те, другие, до него и вместе с ним? Они ведь не обязаны, ничуть, они сами в тяжелейшей ситуации...
- Тише, девочка. Это слишком. Это не для тебя.
- Безмерна благодарна, мсье де Сен-Мар. И вам, и ордену. Я и не предполагала ранее, что помощь может придти с... этой стороны. Разумеется, я готова.
Кельтка была само очаровательное спокойствие. Будто не было никаких пяти лет скита и гонений, постоянных пряток от всего белого света. Будто не жила, а иногда и выживала в самых разных, порой диких местах и условиях. Нет, это высокое и совершенно непристойно красивое существо словно только что из какой-нибудь божеской ссылки в монастыре или отдаленном маленьком имении. А вот внезапные звуки явно кошковатого характера, как и рьяно прорывающиеся сквозь оборону сумки когти, успели насторожить всех. Вероятно, кроме француза, поскольку именно он извлек из бедолаги-сумки...
- Рысенок? Ох, мсье, ну зачем же вы... Как вы его держите!
А вот тут-то и окажется, что бывшая кронпринцесса иногда проворнее своего телохранителя. Нееет, без профессиональной маневренности тела, привыкшего бороться не на жизнь, а на смерть - просто по-женски гибкая, ловкая грация, очень вовремя сориентировавшаяся. В итоге бунтующий котенок все-таки оказался на руках у медноволосой леди. Что, как ни странно, пробудило в нем не дальнейшее желание царапаться, а сильное любопытство. Ну как же, "смена обстановки". Ушастый прохвост изволил обнюхать Риан - и лицо, и пряди длинных волос, шею, плечи, руки...
- Вырвали животное из родного дома. Мужчины... тоже мне, инстинкт охотника.
Последняя фраза прозвучала уже на кельтском наречии, так что черта с два тамплиер мог что-то понять. Разве что по слегка иронично довольной улыбке Шона? Которому чуть позже и поручили дать зверьку кусочек вяленого мяса и выпустить обратно в лес.
- Благодарю, мсье де Сен-Мар. За такой... знак внимания. Ну что ж, едем.
Неизвестно, как там заведено у всех остальных принцесс, а вот потерянная дщерь Ирландии оказалась абсолютно самостоятельной всадницей, которой нехитрая, но все же женская одежда в процессе обращения с лошадью и седлом ничуть не мешала. Снова глухой капюшон, торопливо водруженные обратно вещи. Быстрая и слаженная готовность к дальнейшей дороге.
- Да, мсье... Шон покинет нас, не доезжая до города. Ему не стоит оставаться во Франции. Ирландцы, особенно не очень знатные, здесь гости редкие. Не нужно лишнего внимания к... национальной принадлежности.

Ох, боги... знали бы они... впрочем, как раз они и ведают, как тяжело было ирландцу отпускать Ее высочество. Ну не верил этот здоровенный мужчина никому - ни французам, ни испанцам, ни кому бы то ни было еще. Больше "своих" в Шотландии и Ирландии все эт ведь, в сущности, никому не нужно. Сегодня ты монарх, наследник крови, а завтра - уже переворот. И вот что тогда... большой, пожалуй даже, огромнеднейший вопрос.
- Прощайте, леди. Мне очень не хотелось использовать именно такое слово, но чует мое сердце, мы с вами уже точно не свидимся.
Изумрудные глаза с мягкой, спокойной грустью посмотрели на сопровождающего. Да, разумеется, он прав. И тем не менее.
- Спасибо за все, Шон Крэнстон. Ты истинный сын Великой, твоя душа много благороднее иных дворянских фамилий. Прощай, и не печалься обо мне.
Хрупкая рука была осторожно подержана в больших и крепких ручищах матерого вояки. Краткий почтительный поцелуй костяшек пальцеы, одобряющая улыбка напоследок... ну вот и все. Де Сен-Мар, проявив, слава богам, подобающую вежливость, также попрощался с "громилой".
Не печалься, Крэнстон. И другим не подавай события в таком ключе - ты ведь куда умнее, чем кажешься на первый взгляд.
Итак, прямым курсом до Парижа. Бодрящий лесной воздух, аромат древесины и трав пополам с легким ветром - и, как ни странно, беседа. Ну да, вероятно, барон де Мервиль прав, что не оставляет спутницу в молчании. Куда приятнее узнать от него забавную историю о рысенке, вытащенном из ямы по пути к святилищу. Узнать нечто в общих чертах о том, как здесь, во Франции, живется. Как ранее, как теперь, и что это еще за слухи о недовольстве местной власти. Филипп Красивый, помнится?
О, эта английская дьяволица - его дочь? Ооо...
Воспоминания о не самых приятных фактах заставляли сильно возжелать какого-нибудь обреченного стона, но разве это подобает леди? Даже сейчас. Даже при утраченном внешнем величии, при утрате своего Дома...
- Да-да, конечно. Вы правы, я также об этом думала.
Такая мера будет самой разумной. Платок, нарочно купленный у местных где-то в порту рядом с Ла-Маншем, во-первых, не бросится в глаза в отличие от вещи иностранной. Во-вторых, он достаточно велик, чтобы слегка подсобрать волосы наверх и тут же "завернуть" в простенькую, но не грошевую все же ткань. В общем, когда двоица всадников оказалась в очереди на въезд, мисс О'Брайн уже могла похвастаться головным убором замужней женщины - все волосы, вплоть до лба, были скрыты в аккуратном "мешочке"-узле скромно вышитого платка. Де Сен-Мару, если он догадлив, останется только наврать, что он сопровождает чью-то жену. Одного из своих вассалов, например. И это не вызовет ни единого вопроса. Разве друг-вассал может не доверить встречу супруги своему, хм, "начальству"?
- Вы же знаете, тут меня можно не спрашивать вовсе. Нам действительно лучше делать все, что максимально упростит нас в глазах местных стражей... порядка.
- И чужих кошельков.
- Лучше глаз не поднимай!
И то правда. Лучше состроить из себя сверх-благостную, даже забитую женушку, редко поднимающую глаза на мужчин как таковых. Нечего рисковать - как прицепятся к таким-то изумрудам...

Риан, в общем-то, никакого оптимизма по поводу сложившейся ситуации не разделяла. Как и барон. Но... а что, у них есть иной выбор? Лица ей не изменить, и здесь не поможет уже никакая маскировка. Реальный максимум - успешно скрыли темную рыжину волос. А вот остальное... да, одежда скромная. Да, кожу можно визуально слегка "подпортить" сфальсифицированной "неумытостью", как бывает после долгих, тяжелых дорог в спешке, без остановок. Но - тонкие, издевательски дворянские черты лица? Совершенно неизменная темноватая зелень глаз? Мда. Какая-то там неумытость стражников точно не остановит.
Впрочем, что вы там говорили, барон? Оскорбления более весомого, нежели словом, не допустите?
Вот и прекрасно. Это ведь только самые изнеженные, избалованные, витающие в облаках - или, наоборот, высокомерные дворянки не сносят ни одного неприятного слова в свой адрес. Даже тогда, когда в этом есть суровейшая необходимость. То ли дело с разумно-строгим воспитанием правящей ветви О'Брайн... Де Сен-Мар определенно мог не волноваться за то, что принцесса могла бы все испортить, начав возмущаться и тем самым лишь продлевая крайне ненужное общение с обыденно нечистыми на руку городскими гарнизонщиками.
- Актеры? Ах, да, конечно. Пойдемте.
Кивнув с дежурно-благодарным "мерси", девушка устроилась на любезно предоставленном плаще. Даже сделала глоток вина, подождала пару секунд, пислушиваясь к ощущениям, в том числе и вкусовым... нееет, все-таки вина у этого народа некрепкие. От простого хорошего эля опасность захмелеть и то больше, что уж говорить об ином ирландском алкоголе.
- Менестрель очень неплох. Чисто поет, хоть голос у него и не тренирован должным образом, это чувствуется по манере пения...
Умолкни, Риан О'Брайн! Ты забыла или просто свихнулась?
О, черт. Кажется, проговорилась. Ну да ладно, вероятнее всего, благородный француз примет данную реплику за поддержку... хммм... светской беседы, как это и принято у всего дворянства Европы, вне зависимости от уточнений национальности. Любовью к цыганам проводник кельтки тоже не отличался, чего, собственно, и ничуть не скрывал. В Ирландии их совсем мало, разве что случай как-то занесет... И черт бы с ним, да только тут же выяснилось, что кое у кого чуть не "увели" кошелек.
- Ловко... Что будете делать, мсье?
Ай-яй, ну так-то сразу зачем!
Никогда бы не подумала, что скажу это ЗДЕСЬ... дикари! Хоть бы за собственное оружие хватались или погрозили для начала, но нет - камни!
Некоторые почему-то ожесточенно обратили "внимание" на совершенно ни в чем не повинного певца с лютней, того самого... И к отступить к фургонам он не успевал, в него умудрялись кидаться как раз со спины. Счастье, что успел встать и резко увернуться, а если бы попали в голову? А ведь почти так и произошло... Женская рука ухватилась за одежду и на диво ловко втянула менестреля в ряды нападавших, а не мишеней. Слава Эйре, тот крайне вовремя пригнулся по пути, накинув на себя капюшон и спрятав музыкальный инструмент. Здесь, чуть подальше от "сцены", его уже далеко не сразу узнают. Незнакомец молчал, только поднял на девушку в слегка надвинутом капюшоне изумленный взгляд - а она столь же безмолвно приложила ладонь к губам - "молчать". Обветренные губы поспешно коснулись выручившей его руки, и везучий "пилигрим музыки" тут же исчез, сливаясь с толпой.